Все оттенки черного Здравствуйте безглазые жители Яма наполняется пожухшей листвой и телами тех, для кого жизнь потеряла смысл. Что может быть страшнее
Проснулся. Скрипя пружинами, сел. Обнял ладонями боль в голове. То ли что-то думать мешает, То ли чего-то не хватает. Доплёлся до ванной, умылся, но
Несмело брожу среди восковых фигур застывших людей, Не решаясь коснуться, вглядываюсь в пустынно-бледные лица. Четвёртое измерение исказило черты привычных
Скрипучий голос в голове Шепчет истерично мне: «Иди убей, забудь о всём И не думай ни о чём». Холод лижет мой висок – Палец давит на курок.
Под кожу твоих рук набился снег Холодно? Очень холодно. Тишина… Зима изображает весну. Только я знаю твое сложное имя, Только я тебя пойму Когда отслоится
В катафалках сырых подворотен, распинающих города, Сеть паучья сумерек раскинула длани. Переливаются радугой серых оттенков багряные грани Помыслов затаившихся
Смерть всем не скупясь раздать. Ложь прочь – вы пришли умирать. Кровь вверх плывёт, Затмевая небосвод. Нож в живот песочный брата. Алое пятно заката
Слепая тьма зовёт меня к себе. Я – заблудившийся усталый пилигрим, Отдавший всё придирчивой судьбе. Закат настал, и я уйду за ним. Я убиваю ночь, она
Корчатся тени, извиваются стены, Плавятся стёкла, тянутся вены, Кожу выгнутых рук разрывая, В воздухе толстые клубки сплетая. Хищные пальцы иссохших
Дети играли в войну. Разделялись на наших и ваших и убивали. Собирали армию, и не одну. И на верную гибель игрушки свои посылали. И мы рвали глотки друг
Такие липкие объятия у тьмы. Как неприятна паутина на лице. Дыханьем чердаков с лихвой полны Подъезды прошлого и память на крыльце. Ночь напролёт обнимать
Взгляд на небо подобен падению с крыши: Открываются рты, только криков не слышно, И свободный полёт – раскинуты руки, - Мысли где-то елозят, как сонные
За атласным занавесом бытия: Поэзия стеклянных городов И вывернутой наизнанку веры, Искромсанных и рваных слов, И суицида непристойные манеры
Незнакомка за тёмным окном. Тонкой шалью закрыто лицо. Серых улиц вечерний излом, Нарисованный старым творцом. Ты проводишь рукой по стеклу, И от кончиков
уже давно, Вычеркнутое из меня. Гербарий осени сухой В страницах непрочтённых книг, Желанный сладостный покой И скоротечный счастья миг. Биенье сердца и часов, Депрессий
Двуличен человек: под кожей на лице слои из масок. Вокруг него густой противоречий лес. Вселенная внутри, всё чёрно-белое – без красок. И голос внутренний
